Вторая молодость «бетонной леди»

В текущем году планируется в основном завершить восстановление Останкинской башни. Об этом рассказывает заместитель генерального директора Российской телевизионной и радиовещательной сети (РТРС) Ю.А.Бербиков, в чьем непосредственном подчинении, среди прочих объектов, находится и «бетонная леди».

Юрий Петровский

Юрий Александрович, раньше Останкинская башня была «гвоздем заслуженно знаменитого Главного центра радиовещания и телевидения (ГЦРТ). Теперь же на подступах к башне, в том числе на вашей штаб-квартире на ул. Королева, 15, я даже вывески ГЦРТ не обнаружил...
Все правильно. Дело в том, что после всем нам памятной аварии на башне в августе 2000 г. произошел ряд структурных изменений. Тогда указом Президента России было образовано Федеральное государственное унитарное предприятие «Российская телевизионная и радиовещательная сеть» (ФГУП РТРС), в которую вошли практически все технические средства наземного эфирного вещания в стране и прежде всего – областные радиотелепередающие центры, т.е. ОРТПЦ (в их состав в республиках, краях и областях РФ включены, в свою очередь, телебашни, антенные мачты, передатчики, земные спутниковые станции связи (ЗССС) и т.п.). В связи с этим, по-моему, вполне логичной стала передача Останкинской башни в ведение РТРС. Последняя же решила все подведомственные технические средства и подразделения в столице и Подмосковье объединить под эгидой новосозданного Московского регионального центра (МРЦ) – филиала ФГУП РТРС. Таким образом, ГЦРТ формально прекратил свое существование, влившись, разумеется, вместе с Останкинской башней в региональную структуру.
На тот момент я с должности технического директора ОАО «ТВ-центр» был приглашен в Ростелерадиосеть и возглавил Московский филиал РТРС.
Так что пожар случился без Вас, а последствия устранять Вам?
Да, только я не хотел бы употреблять слово «пожар» – оно мне не нравится. И потом меня ведь никто не неволил, сам согласился. Задача, безусловно, очень трудная, но наиважнейшая и, я бы сказал, почетная – вернуть в строй сооружение, ставшее за 30 с лишним лет символом отечественного телевидения, в значительной мере символом нашей столицы, и создать предпосылки для дальнейшего развития этого технологического комплекса.
В таком случае, извините, как Вас теперь по должности называть?
Заместитель генерального директора Федерального государственного унитарного предприятия «Российская телевизионная и радиовещательная сеть», директор Московского регионального центра – филиала ФГУП РТРС. Звучит «по-бразильски» длинно...
...зато солидно. Тем не менее все равно для миллионов людей Вы «просто» директор Останкинской башни. Однако прежде чем говорить о башне, давайте все-таки перечислим, что находится под Вашим началом, что входит в состав МРЦ.
Московский региональный центр состоит из четырех основных элементов, которые некогда были самостоятельными, но со временем утратили львиную долю своего суверенитета.
Как мы с вами выяснили, во-первых, это бывший ГЦРТ. Он представляет собой целостный крупномасштабный технологический комплекс с Останкинской башней в сердцевине, для которого всегда наиглавнейшим было решение многочисленных и разнообразнейших задач, связанных с обеспечением телерадиовещания, причем не только в Москве и области, но и по стране (включая видеоаудиообмен с регионами и заграницей). Кроме того, уже в первые годы эксплуатации Останкинской башни ей был вменен ряд функций по связи (по обеспечению подвижного компонента, например, для нужд «Скорой помощи») и этот круг с течением лет и появлением новых технологий расширялся (скажем, добавились транкинговое и пейджинговое оборудование). И еще так исторически сложилось (попросту таким было поручение Министерства связи), что на Главный центр телевидения и радиовещания оказалось возложенным обслуживание весьма весомой доли столичных кабельных сетей. Так, сегодня зона эксплуатации ГЦРТ охватывает примерно 1,3 млн абонентов КТВ: мы обслуживаем, сети же принадлежат Мостелекому. Речь в первую голову идет о 1500 крупных системах коллективного приема телевидения (КСКПТ) – своего рода усовершенствованных аналогах коллективных антенн, когда, допустим, в микрорайоне на самом высоком здании размещается приемное устройство плюс головная станция и от них «пойманный» с эфира сигнал распределяется по кабельным линиям в тысячи и десятки тысяч квартир. Правда, наряду с этим, к сожалению, в столице еще в немалом количестве сохраняются антенны на дом и даже на подъезд. Что, к слову, отнюдь не облегчало возобновление вещания в августе-сентябре 2000 г. Ведь тогда на первых порах положение пытались отчасти поправить с помощью «НТВ Плюс», но одно дело «тарелку» спутникового ТВ поставить для нескольких зданий, и совсем другое – взгромоздить ее над каждым подъездом.
Во-вторых, в Московский филиал ФГУП РТРС вошла производственная база Главного центра управления радиовещанием и связью. ГЦУРС занимается организацией радиовещания как в столичном регионе и на территории России, так и на зарубеж (иновещание) – расчетами частот, сезонными изменениями, международными согласованиями частотного расписания и т.п. Так вот, выполнение этих задач остается за ГЦУРС как за самостоятельной организационной единицей, в данную сферу мы не вмешиваемся. Наша обязанность – обеспечить надежную эксплуатацию технических средств, предназначенных для выполнения основных функций ГЦУРС. А технологическая база здесь – это главным образом коммутационные узлы, через которые радийные программы подаются на передатчики в Московской области и в других регионах страны, а также поднимаются на спутники связи.
В-третьих, составной частью нашего МРЦ стал так называемый ЦР-1 – Центр радиовещания номер 1. Это серьезная, большая организация, которая включает в себя восемь передающих центров, расположенных в Подмосковье – в Талдоме, Зеленограде и т.п. (На самом деле каждый подобный центр представляет собой целую «фабрику» по излучению радиосигналов, занимающую нередко несколько гектаров. Обычно это комплекс зданий, напичканных мощной аппаратурой, плюс мачтовые сооружения с антеннами. О мощности комплексов косвенно свидетельствует тот факт, что системы водоснабжения, обеспечивающие охлаждение радиотехнического оборудования, одновременно зачастую обогревают и близлежащие поселки. Правда, тот же факт говорит о КПД такого рода центров и о «древности» используемых там технических средств, которые в большинстве своем были выпущены отечественной промышленностью лет 30 – 40 назад. – Прим. Ю.П.).
Четвертым компонентом МРЦ теперь является Российский радиотелевизионный передающий центр со штаб-квартирой в г. Электросталь Московской области. В него входят расположенный непосредственно в Электростали старейший радиотелевизионный центр и еще шесть районных телевизионных и радиовещательных станций – в Волоколамске, Зарайске и других отдаленных местах Подмосковья.
Наш филиал создан по распоряжению генерального директора ФГУП РТРС Г.И.Скляра, и административный аппарат МРЦ базируется в Москве. Московский региональный центр зарегистрирован столичной регистрационной палатой 19 марта 2002 г.
У большинства людей словосочетание «Останкинская башня» ассоциируется с устремленной ввысь полукилометровой иглой и рестораном «Седьмое небо», а теперь еще и с пожаром. Но ведь это сложнейшее уникальное сооружение.
Расскажите, пожалуйста, чем была башня до аварии и что являет собой теперь.
Действительно, в настоящее время высота Останкинской башни – 540 м. Она опирается на железобетонную плиту толщиной 3 м и диаметром 9,5 м. На десяти опорах-ногах покоится коническое основание башни, состоящее из двух оболочек. Из него «произрастает» железобетонный ствол, на который в свою очередь опирается металлическая конструкция.
Таким образом, до высоты 384 м от земли башня железобетонная, дальше – металлическая. Внутри ее «тела» размещена так называемая клеть, которая, можно сказать, висит на бетонной оболочке сооружения, поскольку не имеет собственного фундамента и своим основанием как бы ни на что не опирается. Внутри клети ходят лифты, и к ней крепятся фидеры и кабели, силовые и связи (так что на клеть ложится практически вся весовая нагрузка, сопряженная с подвязкой фидерных линий).
Что касается тросов, состояние которых после аварии особенно взволновало общественность (часть из них лопнула), то на самом деле они служат для напряжения бетона, для распределения динамической нагрузки арматуры в железобетонном стволе и прямого отношения к устойчивости башни не имеют. Тросы крепятся к верхней кромке бетонной составляющей, к имеющемуся там металлическому кольцу, соединяющему арматуру бетона с этими растяжками, которые в несколько ярусов протянуты вдоль «тела» (вдоль стенок) сооружения. Иными словами, это, скорее, вопрос долголетия конструкции, нежели ее сиюминутной устойчивости. Башня, по мнению специалистов, стояла бы и без этих плетеных металлических веревок, только бетонный остов старел бы быстрей. Тем не менее, естественно, одним из первых наших послеаварийных шагов была замена тросов – ведь башне, по нашему глубокому убеждению, еще служить и служить...
Любопытная деталь: центральную ось башни можно провести лишь умозрительно, условно. На самом деле под воздействием солнца, ветра и иных природных факторов сооружение находится в непрерывном движении. Иногда смещения измеряются сантиметрами, иногда метрами (если башню представить в виде перевернутого маятника, то его амплитуда доходит до 30 м).
В доаварийный период башня условно делилась на пять функциональных зон. Первая, 17-этажная (включая два подвальных этажа), простиралась до отметки  63 м. С пятого по седьмой этаж расположены основные помещения радиотелевизионных передающих станций, передатчики УКВ ЧМ, аппаратные, а также подсобные технические службы. Кроме того, на седьмом этаже размещались приборы высотной гидрометеостанции. С восьмого по девятый этаж занимали заготовочные цеха, холодильное оборудование и кухня ресторана «Седьмое небо». Общий объем помещений внутри конического железобетонного основания и высотных обстроек равнялся 70 тыс. м3, а полезная площадь всех помещений на башне составляла 15 тыс. м2. (В принципе эти цифры остаются в силе и теперь, но, естественно, часть помещений требует ремонта и модернизации.)
Начальная и конечная границы вкупе второй и третьей зон пролегают по отметкам 63 и 321 м. Здесь внутри железобетонного ствола были обустроены аппаратные радиорелейных линий связи (РРЛ), оборудование и антенны, обеспечивающие работу передвижных телевизионных станций (ПТС).
В тех же пределах высот, но на наружных кольцевых балконах размещались приемно-передающие антенны РРЛ, прожекторы фасадного освещения и заградительные огни. С 117 до 147 м располагались восемь этажей с аппаратурой РРЛ и вспомогательными службами. В двухэтажной наружной обстройке на высоте около 250 м находилась радиотелефонная система «Алтай», обеспечивающая надежную связь в радиусе 60 км.
В четвертой функциональной зоне (325 – 385 м) располагались ресторан «Седьмое небо», смотровая площадка для экскурсантов и технические этажи. До отметки 337 м курсировали скоростные пассажирские лифты. Одновременно в центральной шахте была смонтирована двухмаршевая металлическая лестница. Самым верхним пунктом в железобетонной части башни являлась лаборатория по исследованиям грозовых разрядов в атмосфере.
Наконец, пятая функциональная составляющая башни – металлическая антенная конструкция (ее длина почти 155 м), на которой были закреплены передающие радиотелевизионные антенны. С передатчиками их соединяли фидерные линии, представляющие собой жесткий коаксиальный кабель, заключенный в две трубы диаметром соответственно 220 и 45 мм и с волновым сопротивлением 75 Ом. Верхняя антенна была установлена между отметками 503 и 523 м. И замыкали конструкцию на высоте 540 м металлический электрод грозозащиты и флагшток.
Как известно, во время аварии все кабели были перерублены на высоте 118 – 120 м, пожар же был остановлен на отметке 63 м. Однако, поскольку пламя наступало не сплошным фронтом, выше этого уровня значительная часть оборудования уцелела. Так, к примеру, случилось с аппаратными на высотах от 117 до 147 м.
Сейчас, когда завершается восстановление башни, принципиальная ее функциональная схема пока остается прежней. Но, естественно, параллельно вносятся коррективы, осуществляется модернизация. Так, фактически все передатчики остались на своих прежних местах, поскольку эти помещения не были затронуты огнем. А, допустим, электрическая подстанция, которая ранее располагалась на высоте 350 м, теперь будет находиться на уровне земли – появились новые технологии, обеспечивающие подачу электрической мощности без потерь на значительные расстояния, и сейчас нет нужды возносить подстанцию вверх на несколько сот метров...
Какие работы конкретно были проведены? Разумеется, я имею в виду основные их виды. И что еще предстоит сделать?
Этот вопрос я хотел бы разделить на две части: первая касается непосредственно башни, сооружения как сложной архитектурной и инженерной конструкции; вторая относится к технологии, к осуществлению телерадиовещания и деятельности по связи.
Итак, сначала о собственно башне как уникальном строении. За минувшие два с лишним года проведена большая работа по ремонту сооружения, по восстановлению всех несущих механических конструкций. Произведена очистка бетона от продуктов горения. Где-то он подвергся воздействию открытого огня, где-то пропитался копотью и различными посторонними веществами, возникшими при высоких температурах (ведь бетон имеет довольно-таки пористую структуру). Поэтому нужно было оценить состояние железобетонных конического основания и ствола (по заключению специалистов, они не утратили своих инженерных качеств и простоят еще лет сто) и, грубо говоря, отмыть их от всяческой гари, что потребовало немалых физических усилий, учитывая площадь бетонных поверхностей.
Вместо пострадавших при пожаре тросов установлены новые, закончено их натяжение. Завершается частично замена, частично укрепление тех элементов металлических конструкций, которые подверглись воздействию высоких температур; таким образом, эти элементы вновь отвечают предъявляемым к ним требованиям по прочности и другим параметрам.
Расчищены лифтовые шахты. Все лифты во время пожара оборвались; причем в одном из них, как то ни печально, погибли люди. Но понятно, что без этих устройств на башне не обойтись. Дело тут не только в экскурсантах и посетителях ресторана. Человеку несведущему даже трудно помыслить, каково это – пешком взбираться на высоту в сотни метров. Ну, а подъем антенн и различных приборов, натяжка тросов, крепление фидеров?… Ясно, что без отлаженного лифтового хозяйства восстановление и нормальная эксплуатация сооружения чрезвычайно затруднены. В прошлом году генеральный директор ФГУП РТРС Геннадий Иванович Скляр принял решение и подписал контракт с немецкой компанией Thyssen на поставку скоростных лифтов для Останкинской башни (кстати, и прежние лифты были разработаны и изготовлены германскими фирмами Stahl-AEG-Telefunken и Thyssen-Siemens), однако их проектирование, производство и размещение – процесс достаточно длительный.
Можно ли было вести восстановительные работы более быстрыми темпами? Наверное, можно. Но этому помешала всеобщая хворь нашего времени – хроническое недофинансирование. В общей сложности по предварительным оценкам на полное восстановление башни плюс ее модернизацию (все-таки Останкинскому колоссу свыше 35 лет и требуется замена старого технологического оборудования) необходимо порядка 2 млрд руб., из них примерно 1,5 млрд – на сугубо ремонтные работы. Тем временем разница между необходимым минимумом и реально выделяемыми средствами из бюджета разительная. Скажем, в 2000 г. из казны поступило лишь около 50 млн руб., которых хватило только на приведение в порядок бетонного компонента и отчасти на замену тросов. В 2001 г. бюджетных денег вообще не выделялось. В минувшем году на восстановление башни государство выделило 177 млн руб. На текущий год ФГУП РТРС запросило на эти цели 290 млн руб., однако федеральный бюджет предусмотрел лишь 180 млн руб., т.е. менее двух третей от необходимой суммы. Ситуацию в определенной мере может смягчить заем Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР). Речь идет о 14 млн долл., или в пересчете примерно о 430 – 440 млн руб. Но даже сложив бюджетные ассигнования и заем, все равно получается 730 – 750 млн руб., иными словами, половина от потребностей на восстановление собственно башни и треть, если учитывать и минимум миниморум, на обновление производственно-технической базы телерадиовещания и деятельности по связи. Так что положение довольно сложное, и, вполне вероятно, мы будем искать дополнительные источники финансирования, по возможности привлекать новых инвесторов.
Кроме того, не скрою, нам не хотелось бы отказываться от намерения нарастить башню еще метров на 40...
Это что-то новое, Вам не дают покоя лавры немецкого архитектора Даниэля Либескинда – автора комплекса, который будет возведен на месте уничтоженного террористами Всемирного торгового центра (ВТЦ) в Нью-Иорке? Там, как известно, предполагается воздвигнуть высочайшую в мире стелу, которая вознесется ввысь на 541 м (или 1776 футов – в 1776 г. была подписана Декларация независимости США), на метр превзойдя Останкинскую башню в ее нынешних параметрах...
Вовсе нет, мы и не думали состязаться с американцами, тем более учитывая печальные обстоятельства, предшествовавшие рождению нью-йоркского проекта. Да и замысел наш возник намного раньше, и в него мы не вкладываем никакого символического значения.
Наш проект преследует сугубо прагматические, технологичные цели и напрочь лишен амбициозности. Нарастив башню, мы хотим поднять на новую высоту ряд антенн и тем самым расширить зону уверенного качественного приема. К тому же эти антенны будут размещены примерно на одном уровне вблизи друг от друга, что облегчит их обслуживание.
И еще немаловажное для нас обстоятельство. Как я упоминал, металлический корпус башни представляет собой постепенно сужающуюся конструкцию. Так вот, вверху ее диаметр приближается к полуметру – не всякий человек проберется. Это как в выработке в старой донбасской шахте – теснота та же, только здесь летом жара, зимой холод. Реконструкция наивысшего отрезка башни позволит улучшить условия работы наших специалистов-высотников.
Так что наши намерения диктуются исключительно практическими соображениями, мы не собираемся соревноваться с Вандербильдихой и не страдаем синдромом Эллочки Людоедки из «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова.
Правда, операция предстоит достаточно сложная, из разряда уникальных. По расчетам проектантов, башню сначала надо укоротить примерно на те же 40 м – ведь нельзя же в самом деле на существующий шпиль насадить еще одну верхушку, она должна опираться на линию обреза в более широкой части сооружения в целом, на остов башни.
Поэтому высотный фрагмент башни отсекут, а на его место водрузят и закрепят в два раза большую – 80-метровую «добавку» к металлической части сооружения. Осуществлять это придется с помощью вертолетов, поскольку никакие подъемные механизмы до останкинского поднебесья не дотянутся. Задача, что говорить, наитруднейшая – высший пилотаж; тем не менее, на наш взгляд, игра стоит свеч.
Не забудьте позвать корреспондентов нашего журнала на заключительный этап, когда будете насаживать новую стальную иглу на обезглавленный стан телебашни. Мы сфотографируем и расскажем читателям, как это произойдет.
Главное, чтобы это случилось... А пока позвольте перейти к технологической составляющей восстановления и реконструкции Останкинской башни. К настоящему моменту на ней функционируют все те же виды оборудования и в тех же объемах, что и до критической ситуации, возникшей в августе 2000 г. Это аппаратура специальной связи, пейджинговых компаний, компаний сотовой связи; радиорелейное оборудование; передающие и иные средства телевидения и радиовещания (причем РВ как в формате УКВ ЧМ, так и в формате FM). Есть здесь и аппаратура телефонной и других видов связи, в общем, все перечислять слишком долго, да и не по теме: насколько я понимаю, сегодня у нас с вами разговор в основном о телерадиовещании.
Что же касается последнего, то не премину подчеркнуть: практически все программы (или каналы – называют так и так), которые выдавались в эфир из Останкино, на сегодняшний день вернулись на башню. Так, сейчас здесь работают 14 передатчиков ТВ и 12 передатчиков РВ.
А как обстоят дела с эфирным вещанием на Москву и область – передающие антенны подняты на прежние отметки, зона охвата не сократилась, качество приема не ухудшилось?
Об антеннах. Они заменены на новые, более эффективные и в большинстве своем восстановлены на проектных высотах, благодаря чему обеспечен охват территории по допожарному варианту, а в ряде районов расширены зоны вещания и улучшено качество приема по ее границе – незначительно, непринципиально, но достигнуто. Кроме того, за счет более совершенной конструкции новых антенн улучшилось излучение телерадиосигналов. Дело в том, что обычно антенна имеет основной лепесток излучения (он, собственно, и предназначен для приема) и несколько боковых (их образования очень трудно избежать, между тем они оказывают негативное влияние на качество вещания). Так вот, у новых модификаций антенн, которые теперь установлены на Останкинской башне, подавлен либо существенно уменьшен первый, наиболее коварный боковой лепесток, что в частности, на наш взгляд, благоприятно для экологической обстановки в близлежащих к Останкино районах...
А что, разве башня отрицательно влияет на экологию?
Сегодня я могу единственное констатировать, что существуют нормы электромагнитного излучения и уровня электромагнитных полей и эти показатели в ходе деятельности башни не превышаются. К тому же поля, создаваемые в процессе телерадиовещания, являются полями метрового и дециметрового диапазонов волн, а не жесткого излучения. Поэтому нельзя со всей определенностью утверждать, что у людей, проживающих вблизи Останкино, или у наших работников возникают какие-либо проблемы со здоровьем в связи с осуществлением вещания, – таких данных, насколько мне известно, нет ни у медиков, ни у других специалистов. Между тем исследования на сей счет проводились ранее, проводятся и сейчас. Тем не менее едва ли искусственное электромагнитное поле оказывает благотворное воздействие на организм, поэтому мы полагаем, что улучшение параметров электромагнитного излучения ничего кроме пользы окружающей среде не принесет.
Ответ уклончивый, но я вынужден его принять – у меня тоже нет достоверных сведений противоположного характера...
Итак, Вы в основном рассказали о том, что сделано для ликвидации последствий пожара на Останкинской башне. Теперь обратимся к тому, что еще предстоит сделать?
Пожалуй. И опять начну со строительной, инженерной части. К первоочередным шагам я отношу монтаж и запуск лифтов, а также ввод в строй электроподстанции. У нас много задач, связанных с восстановлением освещения башни. Как наружного архитектурно-художественного, которое осуществлялось в виде расположенных по корпусу башни световых колец (многоярусная система ламп накаливания) и с помощью мощных наземных прожекторов (они высвечивали верх конструкции), и специального, предназначенного прежде всего для нужд авиации (оно представляет собой красные светомаяки, окольцовывающие башню по периметру балконов). Так и внутреннего освещения – если на нижних этажах оно было возобновлено быстро, то в металлической конструкции дела с ним обстоят неважно. Но ведь башня функционирует круглосуточно, да и днем в замкнутом пространстве без должного освещения много не наработаешь, к тому же увеличивается риск технических оплошностей и травматизма. Короче говоря, дальше подобное положение терпеть нельзя.
У нас предусмотрен целый ряд мероприятий, обеспечивающих своевременное предупреждение персонала о приближении гроз и надежную молниезащиту самого сооружения. Поскольку строение сверхвысотное, то неудивительно, что попадание в него молний – нередкость. Причем если в аппаратных (а они оборудованы в основном в бетонной части) люди находятся в безопасности, то для тех, кто работает в металлической конструкции, определенная угроза сохраняется. Поэтому о надвигающейся непогоде сотрудники извещаются заранее (как правило, за несколько часов), и все организованно покидают металлическую часть башни. Оповещение людей обеспечивает имеющаяся у нас специальная служба, которая кроме того исследует воздействие гроз на сооружение в целом и выдает соответствующие рекомендации по предотвращению негативных последствий этих неизбежных природных явлений.
Впрочем, уникальное сооружение, каковым является Останкинская телебашня, буквально с момента своего возведения находится под постоянным пристальным наблюдением целой системы служб различного профиля: геологов, расчетчиков и создателей фундамента и несущих конструкций (в частности, изучается воздействие температур, ветра, атмосферных осадков и т.п. на бетон и металл), метеорологов и многих других. Ввиду исключительности сооружения и тем более с учетом длительности наблюдений, продолжающихся уже несколько десятилетий, эти исследования тоже уникальны и дают богатую пищу как для науки, так и для практики. Поэтому без колебаний можно утверждать, что всестороннее изучение башни по-своему неповторимо и имеет большое международное значение. Но я несколько отвлекся...
Естественно, наученные горьким опытом своих предшественников, мы уделяем особое, я бы даже сказал, чрезвычайное внимание противопожарным мероприятиям и внедрению самых современных, наиболее эффективных систем пожаротушения, прежде всего автоматических. Это очень важно не только с точки зрения безопасности. Без принятия такого рода мер восстановление башни и возобновление ее нормального функционирования не могут считаться завершенными, до конца реализованными. Поэтому пока мы работаем на основе временного разрешения, выданного Министерством связи на эксплуатацию башни. Разумеется, подобная ситуация не способствует технологическому обустройству и модернизации вещательных средств комплекса. Например, до сих пор не все радийные (в отличие от телевизионных) антенны подняты на доаварийные отметки; некоторые антенные устройства, из-за форсмажорных обстоятельств изготовленные на скорую руку, придется менять. Есть и другие проблемы.
Под впечатлением пожара зазвучали предложения Останкинскую башню, наподобие подводной лодки, с помощью специальных перегородок разбить на секции, которые бы в случае опасности можно было изолировать друг от друга.
А мы и намереваемся сделать нечто в этом роде, правда, не по всему горизонтальному сечению башни – ведь лифтовую шахту не перегородишь, иначе лифт как будет «бегать»? Но вот в фидерной шахте вполне можно предусмотреть подобные разграничители. И мы предполагаем на площадках, расположенных на различных уровнях внутри башни, сделать такие уплотнения (мы их называем подушками), которые бы не позволили огню распространяться в случае его возникновения. Необходимые для этого технологии, методики, материалы уже существуют.
Но если не обрел подтверждения посыл о фидерах как причине драматических событий на Останкинской башне, то, быть может, верна другая расхожая версия: что знаменитый пожар случился из-за допущенной перегрузки оборудования, на которую сооружение изначально не было рассчитано?
Я вынужден повторить то, что говорил выше и что констатируют практически все официальные заключения. Да, пожар – это свершившийся факт, его последствия отчасти ликвидированы, отчасти продолжают устраняться. Но истинные причины его в действительности по сей день не установлены; не исключено, что они будут прояснены в будущем, но пока этого не произошло. Поэтому ни мы, ни кто-либо еще не может обоснованно и с полной определенностью утверждать, что, мол, авария явилась следствием несчастного случая, каких-то электротехнических неполадок или чего-то иного. Еще раз подчеркну: точных данных на сей счет пока нет.
Но не получается ли так, что, вернув на башню оборудование фактически в прежних количествах и развертывая деятельность в прежних объемах, вы тем самым воссоздаете старые условия эксплуатации и пресловутую таинственную причину пожара?
Конечно, если б было точно известно, что причина пожара была такая-то, мы бы в первую очередь устранили ее. Но, к моему большому сожалению, и, думаю, к сожалению всех, кто тем или иным образом причастен к башне, эту причину не удалось установить однозначно. Остается несколько версий. Поэтому мы работаем по всем направлениям, сформулированным в этих версиях, и не только в них. Безусловно, это многократно усложняет наши задачи, тем не менее мы их решаем и делаем все возможное, чтобы уберечь, защитить уникальное сооружение от любой вероятной потенциальной угрозы, причем прежде всего – с помощью превентивных, упреждающих мер. Так что совершенно неправильно предполагать, что мы восстановим башню тютелька в тютельку в прежнем виде и будем сидеть, сложа руки, в ожидании следующего «ЧП». Вовсе нет, мы тоже умеем извлекать уроки на будущее.
Сейчас мы осуществляем массу мероприятий профилактического характера, которые помогут как можно раньше обнаружить появление негативных факторов. В частности, устанавливаем датчики контроля температуры в фидерах, чего прежде не было. Как не было и видеокамер визуального наблюдения, которые особенно необходимы в металлической конструкции башни, в узкой ее части, где из-за тесноты проход людей и непосредственный осмотр помещений затруднен. Повсеместно также располагаются противопожарные датчики, незамедлительно определяющие появление огня или дыма. Еще раз подчеркну: нами на абсолютно новых основаниях создается антенно-фидерный тракт. Ну и, конечно, в случае возникновения критической ситуации должны сработать куда более современные и совершенные, чем прежде, системы пожаротушения, которые устанавливаются на Останкинской башне.
Как Вы относитесь к идее, которая активно муссировалась после пожара 2000-го года, – построить в Москве или ее окрестностях еще одну телебашню. Среди козырей сторонников такого рода предложений фигурировало утверждение, что возвести новую башню (не такую, как ныне действующая, а, скажем, ажурную) раза в три дешевле, чем восстановить Останкинскую. Другой их довод: на построенном «с нуля» сооружении можно было бы установить не только дополнительные, но и резервные передающие средства.
Я к этой идее отношусь скептически. И вот почему. Скажите, к примеру, что понимать под резервом. Допустим, сейчас на первом телеканале работает 50-киловаттный передатчик, его стоимость – порядка 800 тыс. долл. И что, купить такой же и зарезервировать? Но кто же заморозит почти миллион долларов? Я таких людей не встречал.
Возможно, построить новое сооружение упрощенной конструкции дешевле. Но Останкинская башня действительно уникальна, она символ и гордость отечественного телерадиовещания. Так можно договориться и до сноса шуховской красавицы на Шаболовке. И главное – наша башня в полном объеме выполняет все те технологические функции, которые на нее возлагаются. Я просто не вижу необходимости в ее дублировании; лучше, по-моему, направить финансовые средства, если таковые имеются, на развитие телерадиосети по стране.
Кроме того, Останкино сегодня – это колоссальный комплекс, который формировался на протяжении десятилетий. Здесь, в Телевизионном техническом центре производится, наверное, до 80% всех телепрограмм, базируется масса студий и вещательных компаний. И все они замыкаются на Останкинскую башню, расположенную в сердцевине густой сети телекоммуникационных линий и каналов связи. И как быть – эту телекоммуникационную «грибницу» прорастить еще на десятки километров, если башня будет вынесена за пределы столицы? Но это же бешеные деньги!
Поэтому, хотя мне известно, что существуют проекты новых околомосковских телебашен, – я не могу воспринимать их всерьез.
Г.И. Скляр, гендиректор РТРС, публично озвучил намерение создать вокруг Останкинской башни культурно-туристический комплекс, наподобие существующих за рубежом: с возрождением «Седьмого неба» и образованием сети ресторанов окрест, с организацией торговли сувенирами и проч., и проч. – вплоть до прыжков с парашютом.
Да, такой проект рассматривается, но он носит сугубо коммерческий характер: должен финансироваться не из бюджета, а за счет привлечения инвесторов и банковских кредитов. Его стоимость оценивается примерно в 10 млн долл.
А сама башня с технологической точки зрения исчерпала свой ресурс или у нее есть резервы для дальнейшего развития?
Ни о каком исчерпании технологического ресурса не может быть и речи, потенциал Останкинской башни, не побоюсь этого слова, огромен. В действительности к нам постоянно обращаются заинтересованные компании и организации со все новыми и новыми предложениями, в том числе по тем технологиям и видам деятельности, которые появились недавно и которыми мы прежде не занимались, и зачастую мы идем навстречу этим пожеланиям. Потому что для этого есть необходимые условия плюс удачное местоположение и прекрасные высотные характеристики башни. Кстати, вот вы упоминали об ажурных конструкциях; а технологические помещения там где? Их надо строить, на это нужны немалые деньги. А мы располагаем значительным запасом для развития. Хоть сейчас мы готовы разместить технические средства для вещания еще десятка радиостанций; в перспективе же, при переходе телевидения на цифровой формат, сможем разместить дополнительно большое количество телепередатчиков. Аналогичная картина и по другим видам деятельности. Сейчас Останкинская башня переживает вторую молодость, впереди у нее пора зрелости и совершенства.