vostok

На будущее, если вам придется обсуждать строительство студии звукозаписи, вспомните о некоторых трудностях, с которыми столкнулся известный акустик-дизайнер и проектировщик студий звукозаписи ФИЛИП НЬЮЭЛЛ, когда его пригласили для реконструкции студий в Санкт-Петербурге (Россия) и в Виннице (Украина).

Восток

В канун нового 1996 г. ко мне обратились в отношении строительства (а если быть более точным, то реконструкции) контрольной комнаты одной из студий, находящейся в Санкт-Петербурге. Я говорю именно о реконструкции потому, что, хотя студия никогда и не открывалась, степень ее готовности составляла около 90%. Но к этому моменту у людей, которые должны были работать на этой студии, начали возникать сомнения относительно ее потенциальных эксплуатационных показателей. Запуск студии постоянно откладывался, что начинало уже раздражать спонсоров. Но несмотря на это они дали согласие на финансирование реконструкции контрольной комнаты с моим участием. Со своей стороны их интересовала стабильность по вопросам стоимости этой работы, открытия студии к назначенной дате и гарантия достижения заявленных эксплуатационных показателей.

Человеком, который убедил спонсоров в возможности выполнения этих условий, был Михаил Матусов. Незадолго до этого он принял предложение стать главным инженером студии, так как будучи высококвалифицированным проектировщиком аппаратных средств в институте им. Попова, который раньше был самым большим институтом электроакустики в бывшем СССР, Михаил имел зарплату всего лишь 100 долл. в месяц.

Ранее, летом 1995 г., я уже приглашал Михаила для помощи в коммутации, разработке систем питания и устранении неисправностей при реконструкции студии "Ча-ча-ча" в Лиссабоне, где он полностью подтвердил свой статус профессионала. Будучи непосредственным участником строительства, он знал, какие стройматериалы используются, принципы строительства, количество необходимой рабочей силы, и мог это во всех деталях рассказать владельцам русской студии.

В отношении темпов строительства и сроков окончания работ высказывались некоторые опасения, хотя для меня было очевидным достичь в России той же эффективности строительства, что и, например, в Португалии. Просто сомневающиеся русские никогда не пробовали поработать в Португалии в августе, в то время года, когда из-за невыносимой жары практически полностью останавливается почти вся страна, закрываются фирмы-поставщики, когда пустеет даже огромный мост через речку Тагус, на котором обычно ведут торговлю бойкие предприниматели, потому что рыночный сбор в эту пору отпусков из-за отсутствия покупателей превышает прибыль от продаж товаров. В действительности строительство студий чем-то смахивает на гастроли странствующего цирка, который в состоянии обеспечить представление в любом месте, где он останавливается. Чтобы быть абсолютно уверенными в конечном результате и избежать возможных ошибок, некоторые дизайнеры всегда покупают только хорошо известные им материалы от проверенных поставщиков, а затем переправляют их к месту строительства студий. Иногда эти материалы транспортируются через полмира, что, конечно же, удорожает строительство. Но финансовая ситуация в Санкт-Петербурге напрочь исключала такой подход.

Подготовка к реализации проекта

Мы решили установить предварительную дату начала строительства, основываясь на оценке времени, которое потребуется для покупки всех необходимых строительных материалов. Но этого сделать не удалось. Дело в том, что в России система отношений между предпринимателями и предприятиями практически исключает гладкое и ровное развитие событий. Тем не менее, как только проект в общем был согласован, я послал в студию факс, содержащий полный список материалов, а также информацию о том, сколько рабочих, каких специальностей и какой квалификации должны принимать участие в строительстве.

После нескольких факсов и телефонных звонков, необходимых для прояснения всех сопутствующих вопросов, однажды позвонил Михаил и, к моему удивлению, сказал, что мне следует повременить парочку недель с началом реконструкции, так как они за это время намерены собрать все необходимое для начала работ, а также иметь гарантии поставок всех нужных материалов к тому времени, когда они понадобятся. Я был удивлен, поскольку все это потребовало не намного больше времени, чем, например, в аналогичной ситуации в Южной Европе. Спустя некоторое время я понял, что был обманут.

Инструменты и материалы

Санкт-Петербург расположен ближе к Хельсинки, чем к Москве, а Финляндия от него - только в паре часов езды на автомобиле. Поскольку в проекте имелся иностранный капитал, то была возможность закупать материалы в Финляндии (например, гипсокартонные панели, минералвату, ламинат и прочие "хитрые" пункты списка материалов) и переправлять их через границу. В России есть вдоволь древесины, она там дешевле, но качество ее оставляет желать лучшего. Такое впечатление, что Россия экспортирует большинство своей хорошей древесины, используя некондиционные остатки для домашнего потребления. Древесно-стружечная плита (ДСП) там также дешевая, но было решено привозить ее из Финляндии из-за неуверенности в количестве токсичных смол, которые при распилке ДСП "забивают" зубья пил и абразивных кругов.

Большой проблемой в России является наличие комплексного сервиса и предоставления услуг. Трудно найти в одном лице поставщика, например, древесины, который мог бы порезать, построгать и просушить дерево, а затем привезти его к месту назначения. Транспортировка всегда превращается в отдельную историю. Доставка какого-то десятка деревянных планок, которые можно свободно принести в руках, может стать проблемой: для этого кто-то звонит кому-то, кто имеет огромный армейский грузовик, и тот этим огромным грузовиком везет эти десять планок. Как правило, все делается максимально своими силами, так как рассчитывать на вспомогательный сервис зачастую бесполезно, ибо его просто нет.

Качество древесины после стружки было также неважным, поэтому на подхвате всегда были рабочие с ручными рубанками, которые и доделывали недоделанную кем-то работу. Что по-настоящему удивляло, так это квалификация рабочих, уровень их владения этими рудиментарными инструментами и скорость получения ими требуемых результатов! В России, кажется, есть такая пословица, что "нет ничего такого, чего нельзя было бы сделать с помощью плоскогубцев и чьей-то матери".

Мне рассказывали, что молоток, два типа отверток и пила - это все, что мог приобрести в личную собственность частник в доперестроечный период. Но надо было видеть, какого высокого уровня достигли люди в овладении этими инструментами! Когда мне понадобился нож со сменными лезвиями, которым можно резать гипсокартон, гидробит и другие материалы, то оказалось, что таких ножей просто… нет! Их посчитали достаточно дорогостоящими!

По прибытии мне показали какие-то плоские кусочки заточенной стали (как правило, сломанные полотна от ножовок по металлу), которые на одном конце были обмотаны поливинилхлоридной изолентой. Этот конец служил в качестве рукоятки. Я недоумевал, как этими "инструментами" строители собираются делать работу? Но они делали, и делали ее просто замечательно! Вместо того, чтобы израсходовать пачку двусторонне заточенных лезвий, они обходились одной такой штуковиной, которую при необходимости можно было легко заточить снова о кожаный поясной ремень или подошву ботинок. Несмотря на эту очевидную простоту, для меня это было открытием. Оказалось также трудным найти готовые цепи, поэтому их пришлось заказывать у кузнеца, который изготавливал их вручную, звено к звену.

Но тут возникла небольшая задержка, так как за пару дней до ожидаемой даты изготовления руководитель небольшого предприятия по обработке металла был застрелен, скорее всего, в результате мафиозных разборок. Между прочим, представители мафии под видом "охранной компании" посещали и нашу студию. Но, поняв, что особо здесь поживиться нечем и "из камня крови не выдавишь", они убрались восвояси.

Структура финансирования

Студия "Добролет" (что в переводе означает "хороший летатель") получает финансовую меценатскую помощь и руководствуется, скорее, поддержкой людей искусства, чем нормальными коммерческими отношениями. Это не самостоятельная и самодостаточная студия, а часть структуры, которая продвигает достойных и талантливых исполнителей в области музыки, поэзии, литературы и живописи. Хотя студия и зарабатывает деньги для собственных нужд, главная ее цель - помощь в карьере молодых талантов.

Санкт-Петербург - город с населением около 6 млн человек, и функционирует он почти как автономное государство на территории России. Мэр города одновременно является и губернатором, что чем-то напоминает систему губернаторства в США. Довольно сильно меня поразило то, что доступно все необходимое для каждодневных потребностей (если у вас достаточно денег), но все это имеет не отечественное, не российское происхождение. Например, в России очень много древесины в виде лесных массивов, но из этой древесины производится довольно-таки немного товаров. Поскольку Россия была основной военной мощью бывшего СССР и ее экономика была наиболее милитаризированной, то производством товаров ежедневного потребления занимались больше другие республики и регионы. Мне рассказывали, что каких-то десять лет назад 70% работающих жителей Санкт-Петербурга трудились в военной сфере или в областях, примыкающих к ней.

Практически отсутствует инфраструктура, поддерживающая потребительский сервис и нацеленная на обеспечение товарами потребителей. Улицы наводнены киосками, столами и даже картонными коробками, с которых идет торговля чем угодно. Но мало что из этого имеет российское происхождение. Западные товары и товары, сделанные по западным лицензиям, стоят примерно на 20% дешевле, чем в Мадриде или в Барселоне. Это говорит о намного более низкой стоимости рабочей силы и намного меньших затратах на сбыт.

Как вам наши рабочие?

По поводу рабочей силы должен заметить, что квалифицированные рабочие, которые были заняты на реконструкции студии в России, были рады своей зарплате в 2 долл. в час. Притом их квалификация не вызывала никаких сомнений. Работать до ночи? Работать в субботу? Работать в воскресенье? Работать во время отпуска? Никаких проблем! Для них это был шанс, ведь они зарабатывали целых 2 долл. (!) в час!

Из-за дешевизны рабочей силы, несмотря на дополнительные затраты на транспорт и таможенные пошлины, полная стоимость реконструкции контрольной комнаты была несколько меньше, чем это было бы в большинстве западно-европейских стран. Запланированный четырехнедельный график строительства контрольной комнаты выдерживался, даже если при этом учесть вынужденные простои, связанные с несвоевременной закупкой материалов. В целом, в Санкт-Петербурге удалось выдержать те временные стандарты строительства, которых я достигал в Западной Европе. На выходе мы получили отличное качество, и это особенно приятно, если вспомнить трудности с приобретением соответствующих инструментов и особенно отделочных материалов.

На строительстве контрольной комнаты было задействовано шесть человек в течение 28 дней. Таким образом мы вложились и в установленные сроки, и в выделенный бюджет, что очень понравилось спонсорам. Поэтому за день до моего отъезда исполнительный менеджер предложил мне участвовать в реконструкции остальных студийных помещений площадью 66 м2.

Акустика? ... Э-э-э-х!

Остальные помещения студии, которые уже были почти готовы, вид имели довольно странный. По правде говоря, в России есть только один проектировщик студий звукозаписи, чьи работы заслуживают внимания, и который хорошо понимает потребности современной студии. Этот человек - москвич Юрий Гребешков. Но для проектирования студии "Добролет" привлекли акустиков, которые специализировались в области акустики для кино и театров.

Их работа была больше теоретической и умозрительной. Всю площадь помещения будущей студии они разделили на три части соответственно по 50, 25 и 25%. Все они имели сходную акустическую обработку, так что вариантов варьирования акустикой было очень мало или, скорее, не было вовсе. Стены отделывались какими-то странными акустическими плитами советского дизайна или огромными полуцилиндрами. Целью всего этого было добиться акустической нейтральности и хорошей звукоизоляции. Но и звукоизоляция больше достигалась путем строительства метровых (в толщину) стен, чем применением "плавающих" конструкций. В подлинно советском стиле владельцы студий предпочли услуги теоретиков изучению тенденций на рынке подобных услуг.

Комфорт и потребности музыкантов во внимание вообще не принимались! Хотя я считаю, что как раз потребности музыкантов должны иметь самый высокий приоритет. Если музыкант себя чувствует неуютно, его исполнение никогда не будет блестящим; а если это не блестящее исполнение, то какой смысл его вообще записывать? Тем не менее в России такой ход мыслей воспринимали не иначе, как революционный!

Изначально студийные помещения в "Добролете" замышлялись для абсолютно точной записи звука. Иногда подобное действительно требуется. Но вообще-то акустика студийного помещения - это обратная сторона монеты под названием "студия", где лицевой стороной является "контрольная комната", и требования к ней диаметрально противоположны. Акустика студийных помещений может расширять, обогащать, проявлять звук музыкальных инструментов и делать множество других вещей, и эта концепция - антипод концепции контрольных комнат. Поэтому акустику студийных помещений впору рассматривать как дополнительный инструмент, слагаемую музыкального творчества и производства. А вот контрольные комнаты должны быть нейтральными и беспристрастными настолько, чтобы позволять инженерам сразу же слышать малейшие изменения в акустике студийных помещений или в расстановке микрофонов. В конце концов, ведь записывается именно этот звук. К сожалению, в старой студии "Добролет" акустические характеристики контрольной комнаты и студийных помещений были схожими и скорее тяготели к нейтральности, хотя справедливости ради нужно отметить, что как раз этой самой нейтральности контрольной комнате по-настоящему и недоставало.

Полная перестройка?

Тем не менее я отгонял мысли о полной перестройке старой студии. Нужно было быть очень уж бессердечным, чтобы перечеркнуть и разгромить чью-то работу. Да и стремление "облить грязью" чей-то труд всегда является прежде всего правилом дурного тона. Поступай я иначе, можно было бы на этом делать хороший бизнес, но боже упаси, чтобы меня рассматривали как бизнесмена с холодным рассудком, придерживающегося сомнительных принципов так называемой "деловой этики". А поскольку представители российского делового мира - не самые снисходительные в подобных ситуациях люди, мне не следовало выражать свое мнение слишком категорично и критично в отношении той работы, которая уже была сделана на старой студии. В противном случае у людей, которые отвечали за разработку и реализацию идеи старой студии, могли появиться серьезные неприятности, особенно учитывая количество потраченных на это денег и времени.

Не скрою, что возможность увидеть и познакомиться с постсоветскими акустическими устройствами также возбуждала мое любопытство. "Железный занавес" продолжительное время прятал от нас иной мир, который развивался параллельно с нашим, и при исследовании этого параллельного развития можно узнать много интересного.

Мое решение было непоколебимо: мне следует идти путем модернизации и усовершенствования и не предлагать тотальной перестройки и ломки старой студии. На всякий случай я все же сделал смету на вариант полной перестройки, но в основном для того, чтобы показать экономическую целесообразность своего подхода к модернизации.

Приблизительно через десять дней после моего возвращения домой в Испанию позвонил главный инженер студии Матусов и сказал: "Мы все-таки разрушили старую студию в надежде, что это облегчит твою работу. На всякий случай сохранили только некоторые диффузные системы. Когда ты сможешь приехать и приступить к перестройке всего этого?" Мне кажется, что под впечатлением результатов перестроенной контрольной комнаты появилось больше свободы в дальнейшем финансировании перестройки студии. Установлен был и срок желаемого открытия студии - середина июля. Могла получиться накладка, так как в это время я должен был заканчивать другую студию - в Лиссабоне (впечатление, что в этом городе они растут подобно грибам после дождя). Но владельцы лиссабонской студии решили приобрести иной микшерный пульт вместо запланированного, поэтому у меня образовалось достаточное "окно" для того, чтобы продолжить работы на питерской студии.

Перестройка студийных помещений "Добролет" происходила легче, чем перестройка контрольной комнаты. У руководства появилось понимание, где и какие материалы необходимо приобретать, а у рабочих - определенный опыт. И на этот раз система кондиционирования была смесью немецкого и голландского оборудования, раздвижные стеклянные двери были финскими, инструменты - латвийскими, дверные доводчики - испанскими, плюс к этому немного грузинского и молдавского вина. Российскими были только древесина, гипсовойлочные звукопоглощающие системы и гвозди. Даже большинство продуктов, которыми мы питались, были литовскими, польскими или венгерскими.

Из российского оборудования в студии использовались только микрофоны MKЭ113 и Byetone, а также новейшие усилители Class AG фирмы Neva Audio, в которых были исправлены недостатки предыдущей модели 5002BG, экспонировавшейся на выставке в январе 1995 г. Собственно говоря, проблема была не в схемотехнике усилителя, а в том, что качество некогда превосходных российских транзисторов резко упало, что приводило к обескураживающим отказам в работе усилителей. Поэтому в новой модели усилителей упор делался в основном на зарубежные комплектующие, в частности на японские транзисторы.

Все доверие к российским транзисторам после этого рухнуло. Один из наиболее последовательных элементов критики, который можно услышать в России об их собственной стране, заключается в неспособности добиваться устойчивого качества и сопровождения любых отечественных изделий. Приобретенный мною здесь опыт говорит о том, что если бы не было возможности использовать импортную продукцию (зачастую даже простейшие товары, кроме, пожалуй, водки), то магазины и студии могли бы оказаться пустыми.

Спокойствие, Военно-Воздушные Силы - здесь

Во время моего пребывания в России, когда шла перестройка контрольной комнаты, из Винницы (Украина) приехали два человека (24 часа пути на автомобиле из конца в конец по ужасным дорогам). Они прочитали о моих работах в российском журнале. У них так же была частично построенная студия. Один из них был офицер Военно-Воздушных Сил майор Александр Кравченко, а другой - штатский. В то время их сотрудничество представляло собой что-то наподобие совместного предприятия Военно-Воздушных Сил и частного капитала. Целью этого сотрудничества было сооружение аудио-, видеокомплекса в освободившихся помещениях Дома офицеров ВВС, в котором были также концертные залы, конференц-залы и пр. Гости привезли мне бутылку украинской водки, от которой на следующий день у меня была сильная пульсирующая головная боль, по поводу чего русские товарищи сказали, что это от того, что я мало выпил.

К моменту моего первого приезда на Украину данное совместное предприятие распалось, потому что под вопросом было финансирование видеонаправления. Так что мне оставалось в рамках финансируемого аудионаправления проектировать только студию звукозаписи. Помещение принадлежало Военно-Воздушным Силам, но в последующем предполагалось также использование студии и в коммерческих целях. Планировка помещений сначала не устраивала меня. Но я еще раз подчеркиваю, что если бы я начал до основания разрушать все то, что было сделано до меня, могли бы "полететь головы" многих руководителей проекта.

Но я поспешил с выводами. При более внимательном рассмотрении оказалось, что такая планировка помещений, которая мне сначала показалась странной, не только позволяет сделать контрольную комнату более ортодоксальной, но и может обеспечивать некоторые интересные акустические возможности.

Имея возможность контроля за распространением низких частот в этой странной конструкции, я мог экспериментировать с некоторыми технологиями контроля низких частот, которые были в свое время представлены доктором Эрлом Геддсом из США. В то же время мы могли абсолютно честно и искренне сообщить "власть имущим" о том, что старая конструкция имеет великолепные стартовые характеристики для продолжения реконструкции. Это известие всех необычайно воодушевило.

Когда я был в Санкт-Петербурге, Михаил Матусов советовал мне не судить о состоянии дел в России только по Санкт-Петербургу и Москве, так как остальные регионы значительно отставали в снабжении и в качестве предоставляемых населению услуг. В то же время он советовал мне не судить и о состоянии дел в Украине по России! Примерно десять лет назад советский рубль официально был приравнен к британскому фунту стерлингов. Сейчас же британский фунт приравнивался к нескольким тысячам рублей. А украинский "купон" (это было что-то наподобие суррогатных денег до ввода 2 сентября 1996 г. гривны) соотносился на то время с британским фунтом как 280000 к 1! Таким образом за постсоветское время украинская денежная единица рухнула более чем в четверть миллиона раз!

Но и это еще не все. Мне предстояло работать не в Киеве - столице Украины, а в небольшом провинциальном городе Виннице, в котором проживает около 300 тыс. человек, и который расположен на 260 км к югу от Киева. Жизнь там действительно была очень тяжелой, поэтому всех нас интересовал вопрос: окажется ли в этих условиях жизнеспособным сравнение реконструкции студии с гастролирующим цирком? Или может быть возможные задержки и раздражения приведут к постоянным проблемам, переносу сроков или срыву финансирования?

Владельцы украинской студии имели образцы материалов для строительства, которые они взяли с собой после посещения Санкт-Петербурга. Здесь, так же как и в России, практически нереально было обеспечить строительство материалами отечественных производителей. Правда, из-за больших ценовых различий использовалась не импортная, а украинская древесно-стружечная плита. Снова невозможно было достать войлок, снова пришлось завозить из Польши минералвату.

Радиоактивные стены и теннисные мячи

Материалы, используемые для создания так называемого "мертвого слоя" (гидробит, еврорубероид), были привезены из Чешской Республики. Гипсокартонные панели прибыли из восточной Германии. Обычные цепи были приобретены на месте. Но проблемой оказалось найти крюки, которые могут вворачиваться в деревянные стропила. Пришлось выкручиваться. Для этого мы купили 270 больших длинных шурупов, а к их головкам приварили металлические кольца. Древесина была украинской, но она была доставлена не в виде порезанных по размерам брусков, а в виде распущенных на 50-мм доски деревьев. Так было дешевле. А все остальные работы по отделке древесины планировалось делать тут же, на месте. Но предварительно мне сказали, что древесину на всякий случай необходимо проверить. Что значит проверить? Оказывается, не исключалась опасность того, что древесина могла быть из близлежащих с Чернобылем районов. Поэтому спустя несколько дней пришли специалисты с дозиметрами для измерения уровня излучения образцов деревьев.

Такой подход был обусловлен еще и тем, что продукты обработки дерева (пыль и опилки) могут попасть в дыхательные пути человека и привести к радиоактивному заражению изнутри, что даже более опасно. Однако опасения оказались напрасными. Древесина была "чистой".

По нашим подсчетам требовалось около пяти недель, чтобы собрать все необходимые материалы и приступить к работе.

В качестве основания для изготовления "плавающих" полов решено было использовать материал, который представлял собой измельченные автомобильные покрышки. Он был дешевым и доступным. В Украине смесь этого материала с битумом применяется в газовой промышленности для обвертывания трубопроводов. Мне раньше не приходилось иметь дело с такими материалами, но, изучив их, я пришел к выводу, что по своим свойствам это вполне равноценный заменитель. Люди на постсоветском пространстве обладают чрезвычайно изобретательным умом. В Санкт-Петербурге мне рассказывали историю, как при строительстве одной студии в качестве подложки для "плавающего" пола использовались отслужившие свое теннисные мячи!

Чтобы исключить любые задержки в реконструкции, а также просто иметь дополнительную рабочую силу, в нашем распоряжении "на подхвате" была группа солдат в форме. Они в основном использовались на погрузочно-разгрузочных и вспомогательных работах. Незнакомые методы и технологии предстоящей работы их не испугали. Скорее наоборот, они восприняли это очень восторженно и заинтересовано. А такой подход к работе - это уже половина успеха.

Через пять недель, когда были собраны все материалы, я приехал снова, и мы начали с реконструкции контрольной комнаты.

Рекордное время, которое в моей практике однажды понадобилось для реконструкции схожей по размерам контрольной комнаты, составляло 18 дней. Но в Виннице этот рекорд не устоял, так как комната была готова уже через 16 дней. Оставались лишь мелкие декоративные работы, но на этом мы остановились. Предстояло много грязной и пыльной работы при реконструкции остальных помещений студии, а пыль, попадающая в контрольную комнату, могла испачкать отделочную ткань, которой обтягивались стенные структурные рамки. Кроме того, через 12 дней я должен был быть в Португалии, чтобы закончить вышеупомянутую студию, владельцы которой уже приобрели новый микшерный пульт. За это время я намеревался сделать большинство работы в двух (из трех оставшихся) студийных помещениях. Если бы не эти обстоятельства, мы могли бы полностью закончить контрольную комнату менее чем за два дня. Такие сроки строительства удивили всех заинтересованных лиц, в том числе и меня. Несмотря на все объективные трудности, аналогия строительства студии со странствующим цирком выдержала все испытания. Мало того, даже в этих условиях мы сумели добиться рекордных показателей!

Интересно отметить, какими необычными путями приходилось иногда приобретать необходимые материалы.

Песок, песок, мне на студию нужен песок!

Однажды нам срочно понадобилось 2 т песка. Существовали определенные трудности, чтобы заказать его доставку в срочном порядке. Утром, когда каменщик уже прибыл на студию, а мы находились на полпути к ней, наш водитель увидел едущий навстречу грузовик, в кузове которого было приблизительно 15 т песка. Поморгав предварительно фарами и остановив машину посредине улицы, наш водитель вынудил грузовик притормозить. Затем он подошел к водителю грузовика и сказал: "Друг, тебе не кажется, что ты совершаешь навигационную ошибку? Наша стройка находится в другом месте, и мы ужасно нуждаемся в двух тоннах этого песка". В этот момент в руках у него появились американские доллары, и наш водитель продолжил: "Сколько ЭТОГО тебе потребуется, чтобы ты согласился с тем, что ты едешь не туда?"

Спустя полчаса у входа в студию мы имели две тонны песка.

При рассказе этой истории у людей на Западе от удивления приподнимаются брови. Но когда я рассказываю это русским или украинцам, они только улыбаются и говорят: "Это, пожалуй, единственно верный путь, которым что-либо можно было достать во времена бывшего СССР". Складывается впечатление, что старые привычки отмирают трудно.

Интересно, что сами офицеры Военно-Воздушных Сил по пять месяцев не получали зарплату. Неужели тогда при строительстве студии использовались какие-то нелегальные деньги? Я, возможно, и поверил бы, что мне заплатили нелегальные деньги, но разве могла быть нелегальной моя работа, если я работал для Военно-Воздушных Сил, если строительство посещали региональный начальник управления культуры, командующий Военно-Воздушными Силами и мэр города, если обо всем происходящем вовсю писалось на страницах газет?

Очень странным в постсоветских странах является то, что несмотря на отчаянную нужду в перестройке их промышленности, банковские ссуды (и то с большим трудом) даются под 100% годовых, а таможенные сборы на импорт большинства товаров составляют до 60% их стоимости! В результате получается полная чехарда с употреблением слова "незаконный" (нелегальный). Вероятно, намного более правильным в большинстве случаев было бы употребление слова "неузаконенный".

Ассиметричные рупоры для мониторных систем Reflexion Arts были приобретены и импортированы как… цветочные горшки. То есть вы можете прикрутить шурупами рупор AX2 к бетонной панели, заполнить его почвой и установить в саду с целью выращивания, например, цветов или луковиц, так что эти рупоры могут вполне законно использоваться как цветочные горшки! Есть ли в какой-нибудь стране закон, который бы запрещал использование рупоров к компрессионным драйверам TAD в качестве цветочных горшков? Тем не менее цветочные горшки привлекают гораздо меньшее внимание таможенников, чем обычное аудиооборудование. Разве мы так уж сильно нарушаем закон, делая это?

Ричард Брэнсон, бывало, часто говорил мне, что с меня получился бы неплохой адвокат, поскольку мне приходилось много раз быть участником судебных заседаний во времена моего директорства в Virgin Records и выходить из многих "хитрых" ситуаций с помощью подобного рода уловок.

Так действительно ли все происходящее было незаконным? Я думаю, что нет. Выше я уже говорил, что не может быть незаконным то, что санкционировано руководством Военно-Воздушных Сил, и то, что делается буквально под носом у государственных должностных лиц. Ведь в сущности никто и не думает совершать никакого мошеничества, а только лишь пытается добиться чего-либо положительного для людей в рамках абсолютно мертвой и дисфункциональной официальной системы.

Когда я впервые приехал в Украину, здесь не было ни Конституции, ни "настоящих" денег, не было эффективной гражданской юридической системы. Такое впечатление, что там бок о бок уживаются две независимые экономические системы: одна ориентируется на ценности бывшего СССР, другая - на Западную Европу. Мне трудно понять, двигатель какой системы поднимет экономику выше. Но мне кажется, что там много заблуждающихся людей, совершающих сомнительные действия в надежде на то, что низкий уровень экономики кто-то поднимет к более высокому намного быстрее, чем если бы это делалось ими самостоятельно снизу.

Выбор оборудования

Вопрос выбора оборудования для студии был предметом серьезного обсуждения еще до его закупки и моего приезда.

По информации, которую я почерпнул из национального справочника по индустрии шоу-бизнеса, в Украине - стране с 55-миллионным населением - всего лишь около 50 студий звукозаписи. Большинство студий имеет примитивный рудиментарный уровень. Студия, которую я делал, была первой в Украине по-настоящему "правильной". Только 15 из 50 представленных в справочнике студий могли предложить одновременную запись 24-х дорожек, да и то мне кажется, что в большинстве случаев речь шла о виртуальных, а не реальных дорожках. Число двухдюймовых магнитофонов составляет всего несколько экземпляров, причем большинство из них приобретены еще в советские времена и установлены в учреждениях.

В Украине не было ни одной студии западно-европейского уровня, на которую можно было бы равняться.

Начальный список оборудования студии Военно-Воздушных Сил базировался на использовании хард-дисковой системы ProTools в связке с большим количеством "магических ящичков", включающих в себя ламповый микрофонный преамп, психоакустические процессоры и процессоры эффектов. В свое время Джон Ваткинсон в одной из своих статей говорил о людях, обвиняющих процессоры эффектов в том, что те не могут должным образом корректировать записанный сигнал, хотя им нужно было бы прежде всего обвинять себя в том, что они так умудрились этот сигнал записать. Все смахивало на то, что и здесь я столкнулся со схожей ситуацией, так как акцент был сделан прежде всего на закупке высококачественных процессоров эффектов, в то время как оборудования для самого процесса записи было явно недостаточно.

Таким образом, в Виннице меня ознакомили со списком предполагаемых к закупке "магических ящичков", который был неадекватен списку предполагаемых к закупке микрофонов, директ-боксов и наушников, т.е. основного оборудования для производства по-настоящему качественной записи. Что ж, глянцевые рекламные блоки в западных журналах в какой-то мере убедили их в том, что любой мусор, пропускаемый через эти приборы, на выходе превращается в замечательный звук. Система внутристудийного мониторинга (система раздачи на наушники) также базировалась на многоканальных усилителях-разветвителях, которые обычно используются в project-студиях с присущими им ограничениями в гибкости, в надежде на то, что в будущем удастся установить более совершенную систему раздачи.

Тем не менее эта проблема легко решается всего лишь с помощью применения нескольких обычных усилителей мощности.

Лично я предпочитаю такую систему за то, что она дает возможность звукоинженеру, находящемуся в контрольной комнате, в любой момент услышать тот звук, который музыканты слышат в своих наушниках. Система из двух усилителей предоставляет вам четыре канала моно- или два канала стереопосылов, что вполне достаточно для большинства случаев звукозаписи, которые происходят в подобных студиях.

Дискуссии относительно подбора необходимого комплекта оборудования не прекращались. Но в конечном итоге мне все-таки удалось убедить их потратить основную сумму денег на приобретение базового оборудования, а уже то, что останется и появится позже, - на приобретение "магических ящичков".

В конце концов, при необходимости скорее всего не будет проблем арендовать или заимствовать необходимые процессоры эффектов, поскольку все вокруг уже пошли этим ошибочным путем.

Исходя из этого Александр Кравченко увидел логику в том, чтобы сильной стороной студии сделать сочетание отличных акустических характеристик студии с укомплектованием ее всем основным оборудованием для собственно записи - микрофонами, директ-боксами и наушниками. В Украине подобный сервис (особенно в плане записи акустических инструментов) могли предложить только в Виннице. "Магические ящички" по мере необходимости решено было докупать позже.

Это, как мне представляется, был мудрый ход. Первопричиной их желания приобретать процессоры эффектов было то, что они считали источником низкого качества украинской продукции неопытность музыкантов и их незнакомство с технологией звукозаписи, и надеялись с помощью "магических ящичков" исправить это положение. Я настаивал на том, что в Украине есть превосходные музыканты (я сам это видел), но недостаток основного оборудования и некомфортные условия в студиях ограничивают возможности их исполнительского мастерства.

Я тогда говорил, что хорошая акустика студии, объективный мониторный контроль, качественный набор микрофонов и наушников, чистый канал прохождения сигнала позволят делать записи, которые практически не будут нуждаться в применении каких-либо специальных процессоров эффектов, недостаток которых они могли испытывать, исходя из первоначального бюджета. К сожалению, их клиенты, вероятно, были еще более одурачены рекламными компаниями фирм, производящих процессоры эффектов. Так что вопрос коммерческой успешности студии зависел не только от ее параметров, ибо многие музыканты наивно полагали, что качество и успешность западных записей обусловлены только количеством и качеством используемых процессоров эффектов.

С подобной проблемой я столкнулся в 1995 году во время строительства студии в южной Испании. Власть рекламы огромна. Люди готовы покупать неизвестные приборы, работу которых они даже никогда не слышали, тратя при этом много денег и урезая на приборах действительно первой необходимости. Проблема в том, что в странах, где нет опытной и всеобъемлющей индустрии звукозаписи, большинство клиентов студий недопонимают важности основ звукозаписи, отдавая таким образом предпочтение студиям с большим количеством "магических ящичков". Владельцы студий боятся того, что если вдруг на их замечательной студии не будет какого-то самого модного прибора, то клиенты уйдут в другую студию, которая этот прибор имеет, даже если ее основные характеристики являются намного хуже. Конечно, однажды или дважды так действительно может быть. Но чаще, осознав свою ошибку, клиенты быстро возвращаются (за исключением разве что тех, музыкальный стиль которых основан исключительно на использовании модных эффектов).

Опыт строительства студий в Санкт-Петербурге и Виннице показал, что если на месте строительства удается собрать все необходимые материалы, то оставшийся процесс ничем не отличается от подобного процесса в Западной Европе. Строительство этих студий имеет сходство и по бюджету, и по срокам строительства. А незначительное увеличение затрат на транспорт и специальные материалы компенсируются более низкой стоимостью рабочей силы. Мне очень часто задавали там вопрос: "Что Вы думаете о наших рабочих?". И почему-то все удивлялись, когда я отвечал: "Превосходно!" Мне кажется, что негативная репутация у местных рабочих сложилась из-за того, что за эти годы им дали плохие рабочие места, крайне низкую зарплату, плохие условия работы.

При таких условиях рабочие любой страны выглядели бы ужасно. Но когда они имеют интересную работу, справедливую по местным меркам зарплату, разумное количество уважения, поддержки и понимания, они отвечают соответственно этому. Плотник наивысшей квалификации в украинской команде строителей студии получал всего один доллар в час, при этом вся команда имела 60- или 70-часовую рабочую неделю. Сколько еще может продолжаться такая абсурдная ситуация, я сказать не могу.

Во всем мире

Несмотря на отчаянное положение экономики и ужасное состояние государственных инфраструктур, бывший СССР все еще придерживается прежних устоев. Я много путешествую и заметил, что сходства между людьми из разных стран намного больше, чем различия. Люди, особенно в городах, хорошо знакомы с искусством, наукой и технологией, высоко образованны, и эти качества нужно максимально использовать.

Мне кажется, что цели Ленина были полны благих намерений, но, несмотря на его большой интеллект, он не сумел понять, что люди просто не функционируют по какому-либо плану. Сталин уничтожил миллионы из тех, кто не соответствовал системе, пытаясь селекционным путем взрастить тип нового человека, нужного системе, но его невежество по отношению к основным принципам генетики было абсолютным.

Снова и снова раз за разом я с энтузиазмом утверждал, что теперь они будут развиваться быстрее и жить намного лучше. Однако очень редко со мной кто-либо полностью соглашался. Обычно в ответ я видел только пожатие плечами или слышал отрешенное "надеемся, что да". Иногда кажется, что весь остальной мир относится с гораздо большим уважением к способностям этих людей, чем они сами. Но у них был ответ и на этот случай: "Вы не представляете, как мы можем заниматься самобичеванием. Мы чемпионы мира в этом!"

Тем не менее студии в Доме офицеров ВВС Украины и в Доме культуры в Санкт-Петербурге были закончены в срок, т.е. в течение восьми-десяти недель (восемь недель на строительство плюс две недели на мелкие детали и установку оборудования). Этот успех был в значительной мере определен настроением работающих на студии людей и их решимостью к преодолению любых препятствий любыми способами, в том числе и нетрадиционными.

Мне кажется, что и сейчас на просторах бывшего СССР нет никакого более-менее значимого плана поддержки музыкальной индустрии, тем не менее прогресс уже существует. Люди быстро осваивают новые методы и новое оборудование, проявляют непреодолимое стремление к развитию. В свое время Чайковский писал музыку и в Виннице, и в Санкт-Петербурге (его родном городе). В музыкальном плане эти страны очень богаты, и я надеюсь на их способность обогатить мировое музыкальное наследие, для чего всем нам необходимо установить более прочные связи и контакты.

Вопрос "Почему"?

Закончив реконструкцию студий я возвратился в Западную Европу. Последнее мое впечатление от этой поездки заключалось в том, что, несмотря на крушение и развал СССР, все его составные части уже начинают хорошо работать самостоятельно. Экономика Украины никогда не предназначалась для автономного существования. Вся ее промышленность была тесно интегрирована в большой хозяйственный механизм бывшего СССР, она была всего лишь частью механизма времен "холодной войны". Поэтому в отдельных отраслях промышленности существует вакуум огромного размера, но он очень быстро заполняется с целью удовлетворения нужд людей.

Действительно, мне до сих пор до конца не понятно, почему именно Военно-Воздушные Силы первыми в стране пришли к пониманию необходимости строительства студии звукозаписи, соответствующей международным стандартам? Хотя статья 63 Конституции бывшего СССР вменяла Вооруженным Силам в том числе и строительство культурных учреждений, обслуживающих людей. Так что же это было? Возврат к советским временам? Если да, то это не лучший вариант, так как культура должна развиваться, исходя из нужд людей, а не подгоняться законодательными "пинками". Но рыночные силы в странах бывшего СССР заметно крепчают. Они уже устремились в музеи, концертные залы и другие места, связанные с искусством. А поскольку государственных дотаций почти практически не существует, они призваны заполнить эту пустующую нишу.

В СССР культура существовала для людей, и власть предпринимала все возможное, чтобы сделать как можно более доступным и дешевым приобщение людей к культурным ценностям.

Это частично объясняет существование огромного пиратского рынка аудиокассет и компакт-дисков. Болгарские компакт-диски там продаются примерно по 5 долл. за штуку. Но и это еще дорого для людей, зарабатывающих 15 - 20 долл. в неделю. Платить же за один компакт-диск 15 долл. для них просто нереально, поэтому в этих условиях неизбежно присутствие частного пиратства и процветание домашней перезаписи. Технология для этого есть, спрос на музыкальную продукцию существует, желание обуздать пиратов - минимально. На этом фоне потребности и нужды музыкантов кажутся второстепенными. Даже рекордные продажи их альбомов не могут гарантировать музыкантам благосостояния.

Любое правительство, которое решило бы переписать в одночасье законы в этой сфере, повергло бы эти страны в политический хаос. Насколько морально лишать этих людей одного из немногих удовольствий, которыми они сейчас могут наслаждаться?

Чтобы не слишком задирать нос в этой связи (и не думать, что мы святее Папы Римского), мне, возможно, следует напомнить, что в 1970 г. (во второй раз из всех тех случаев, когда представители компании Virgin Records обращались ко мне) меня попросили оказать помощь в доработке (очистке, облагораживании) пиратских лент, большая часть которых была получена при нелегальной записи концертов, для продажи их в магазинах компании. Вскоре после этого, как раз перед тем как я начал полностью работать на компанию, ее деятельность была почти свернута в связи со штрафом в 60 тыс. фунтов стерлингов - огромная сумма по тем временам, - наложенным таможенными и акцизными властями за мошенничество при уплате налогов.

Если бы отец Ричарда Брэнсона (Richard Branson) не был судьей, а его мама не работала бы в магистрате, то этот случай мог бы закончиться значительно хуже. Мне кажется, я помню случай, когда судебный иск против него был замят в судах магистрата потому, что среди членов магистрата просто не нашлось людей, которые не были бы друзьями или знакомыми его семьи. Когда студия Manor была в первый раз открыта, там даже собака имела кличку Пират, и одним из моих заданий было улучшение имиджа студии, чтобы музыкальные коллективы не боялись записываться в ней из опасения, что их записи будут украдены. Поэтому ни одна из студий компании Virgin Records никогда не несла в своем названии слова Virgin (The Manor, The Manor Mobile, The Townhouse, The Barge, Olympic, и т.д.), чтобы как можно дальше дистанцироваться от сомнительного прошлого Virgin. И из такого семени могут вырасти крупные компании!

Нет простого пути решения нынешней проблемы пиратства, так как происходят драматические изменения всей экономической и политической системы. Как ни парадоксально, может быть именно Ленин сможет подсказать нам вполне приемлемый выход из данной ситуации, ведь это он завел нас в нее! Я читал, что в течение первых недель после Октябрьской революции 1917 г. все еще не был создан административный аппарат для контроля государством доставки достаточного количества продуктов в Москву. Людям, приезжающим в город, разрешалось привозить с собой около 25 кг для собственных нужд, но многие продавали большую часть этой нормы голодающему населению, получая огромные доходы, что было в вопиющем противоречии с целями и идеалами революции.

Первым намерением правительства было сурово наказать этих людей, возможно, даже расстрелять, но Ленин понимал, что такие меры могут поставить под угрозу весь ход революции, так как голодающие люди могли утратить веру в большевистские идеалы и восстать. Ленин спросил функционеров своей партии, когда, по их мнению, они в действительности смогут организовать существенные поставки продовольствия, и затем объявил, что только тогда торговля с целью получения прибыли станет незаконной и будет сурово преследоваться. Возможно, существует параллель между этим случаем и нынешней проблемой пиратских CD и кассет (и видеокассет).

При сегодняшних реальностях мне представляется вполне возможным легализовать продажу пиратских записей на определенных, четко обозначенных территориях в обмен на программу, где будут сделаны оценки того, когда рынок для такой продукции сможет обеспечить выплату всех авторских отчислений. Этот период времени может быть разделен на десять этапов, и платежи по авторским правам будут осуществляться с постепенным десятипроцентным нарастанием. Должно быть ясно определено, что по окончании этого периода антипиратское законодательство будет жестко введено в действие, а в течение этого времени компенсация за "потерянные" авторские отчисления могла бы выплачиваться западными правительствами своим собственным музыкантам как форма помощи странам бывшего СССР.

Заключение

По правде говоря, может быть не слишком много было бы и потеряно в краткосрочной перспективе, так как если бы все записи продавались за "полную цену" и на законных основаниях, тогда бы общее количество продаж, возможно, не дотянуло бы и до 10% от нынешнего уровня, не считая возникшего в результате отрицательного отношения к Западу. В конце концов, если мы организовывали программы "Band Aid" и "Live Aid" для оказания помощи голодающим в северо-восточной Африке, то почему мы не можем рассмотреть программу "Music Aid" для страждущих ушей и мозгов наших будущих друзей в бывшем СССР? Это, кажется, имеет смысл даже в плане бизнеса, так как шесть европейских стран бывшего СССР, без сомнения, быстро развиваются, и они смогут расширить европейский рынок звукозаписей более чем на 50%, ведь население Латвии, Литвы, Эстонии, России, Белоруссии и Украины составляет около 250 млн человек. Вскоре они будут представлять собой огромный новый рынок звукозаписи.

Эти люди не нуждаются в благотворительности. Они нуждаются в терпении со стороны остального мира и определенном льготном периоде, который помог бы им построить новую инфраструктуру и экономику. Я уверен, что в не слишком отдаленном будущем Запад получит большие дивиденды от их экономического восстановления, и я искренне надеюсь, что подъем этих бывших советских республик будет стремительным, ведь их народы слишком долго страдали. Они образованны, изобретательны и очень способны, с богатым культурным прошлым.

Конечно, потребуется больше конструктивного мышления (как, например, план Ньюэлла/Ленина?!), чтобы музыкальная индустрия заработала на полную мощность. Но я уверен, когда будет пройден этап ее ожидаемого развития, включение этих стран в фарватер мирового рынка будет выгодным для всех. В течение 60 лет они были частью другого мира, и нет ничего удивительного, что для синхронизации двух различных систем и ценностей потребуется какое-то время. Однако строительство студий в Петербурге и Виннице продемонстрировало (по крайней мере мне), что при определенном взаимопонимании совсем не так уж много различий.

Почитать о строительстве студии в Виннице можно на страницах журнала Шоу-Мастер или в его электронной версии >>